“Наставникам, хранившим юность нашу...”

По прошествии многолетнего жизненного пути полнее понимаешь, какое значение в твоем профессиональном и личностном становлении имели встречи с людьми скромными, неброскими, но внутренне богатыми и значительными.

Таким человеком в моей преподавательской судьбе и в судьбе очень большого числа моих коллег по школе и вузу стала Вера Васильевна Торикова.

В Сталинском (потом Новокузнецком) государственном педагогическом институте, куда я поступил в 1954 году, она преподавала курсы введения в литературоведение и устного народного творчества и с 3-го курса - методику преподавания литературы: и читала лекции, и вела практические и лабораторные занятия.

На 1-м курсе нам, в будущей профессии еще ничего не понимавшим, не привыкшим к ее раздумчивой, неторопливой манере ведения занятий, ее лекции казались немного скучноватыми.

На 3-м курсе сама методика преподавания литературы некоторым из нас, особенно успешным и, как сейчас говорят, “продвинутым”, казалась вообще предметом второстепенным: дескать, если я знаю литературу, то, как ее преподавать, всегда соображу.

Все изменилось, когда пошли практические и лабораторные занятия и педпрактика в школе.

Мы столкнулись с таким сопротивлением материала (не зря в технических вузах бытовала поговорка: сдал сопромат - можешь жениться), о котором и не подозревали. Как построить урок, чтобы не тебе понравилось, а дети захотели учиться?

Она не глушила нас низкими оценками или строгими распеканиями. На занятиях она особо ретивым и самонадеянным давала задания, на первый взгляд вроде бы и несложные, но требующие углубленного понимания текста и раздумий над тем, как сделать работу над вопросом доступной и интересной для учеников.

Для средних классов, например, разработать систему уроков по постижению понятия “честь” как главного жизненного принципа для всех персонажей повести А.С. Пушкина “Капитанская дочка”, от Гринева до императрицы, от Савельича до Пугачева, и как разрушение этого понятия ведет к моральной и физической гибели Швабрина.

А для старших классов, например, разработать для урока беседу, почему Некрасов в стихотворении “Утро” обобщает изображенные им уродства и ужасы жизни Петербурга строкой “начинается всюду работа”? Какой подтекстовый смысл приобретает это слово в стихотворении?

И ты, чтобы защититься, не мог просто отписаться или отговориться, а действительно вникал в проблему и понимал, что она вовсе не простая. Все это нужно было выразить внятным и грамотным словом. Вот тут мы уже имели возможность понять и оценить глубину познаний Веры Васильевны и ее преподавательское мастерство, приходя постепенно к понимаю того, что искусство школьного анализа литературного произведения - это искусство задавать вопросы и бесконечно их варьировать в зависимости от уровня подготовки ученика. Кстати, обучить этому студентов, будущих учителей, - очень непростое дело.

Другими сторонами личности своей открылась нам Вера Васильевна, когда некоторые из нас стали работать вместе с ней на кафедре литературы.

Таких только на кафедре оказалось пять человек, а вообще по институту и сосчитать сложно. А для школьных учителей литературы она вообще была непререкаемым авторитетом. Не было никого, кто бы мог так поддержать, приободрить начинающих преподавателей, дать совет, одной-двумя глубокими и остроумными фразами поднять настроение... И это даже без тени какого-то менторства, своего профессионального или возрастного превосходства. Тогда мы узнали, каким трудным был ее путь к вершине ее образованности.

* * *

Родилась Вера Васильевна 28 ноября 1913 года в столице Австрии Вене, где отец ее пытался лечить свою жену, мать Веры Васильевны, от острой формы туберкулеза. Лечение не помогло, в этом же году мать умерла, а отец погиб через год на Первой мировой войне. Девочку воспитывала бабушка, жившая в селе Новая Чигла Воронежской области.

После окончания девятилетки Вера Васильевна живет дальше своим трудом.

В 1929 - 1931 годах работает по программе ликбеза в школах Таловского района Воронежской области. В 1931 - 1933 годах работает уже в Западно-Сибирском крае в школах Коченевскго района. В 1933 году послана на Высшие краевые педагогические курсы, по окончании которых направлена на строительство Кузнецкстроя в Сталинск. По 1936 год преподает в школах математику.

В 1936 году поступает в Томский государственный педагогический институт, в 1940 году заканчивает его с отличием и возвращается в Сталинск уже учителем русского языка и литературы. С 1940 по 1944 год работает в школах № 17, № 8, завучем в школе № 9. С 1944 года становится старшим преподавателем кафедры литературы Сталинского пединститута. Разрабатывает и читает курсы введения в литературоведение, устного народного творчества, детской литературы. С середины 50-х годов берется за преподавание методики литературы, что и станет ее главным делом до конца жизни.

Как методист Вера Васильевна будет исходить из того, что успешное преподавание литературы в школе не может совершаться без серьезного изучения ученического восприятия литературы. Естественно, что необходимо глубокое знание теории и истории литературы, начитанность учителя и безупречное владение текстами, но для успеха именно в обучении литературе нужно хорошо знать особенности и типы ученического восприятия художественного слова и образа. Внимательным, очень заинтересованным и глубоким исследователем этой стороны учебного процесса она и была. Да, у нее не было ученой степени.

Но когда я приехал в Ленинград на кафедру методики преподавания литературы ЛГПИ имени А.И. Герцена для поступления в аспирантуру с ее рекомендательным письмом, то все профессора этой кафедры отзывались о ней чрезвычайно уважительно и с большим интересом к ее работе. Они знали ее и по статьям, и по ее неоднократным выступлениям на ФПК при этой кафедре. Была тогда неоткрытая дискуссия между московскими и ленинградскими методистами. Москвичи исходили из приоритета в методике теории, а ленинградцы - из приоритета непосредственной педагогической практики. Естественно, при опоре на теорию и отличное ее знание. Сегодня, когда литература как учебный предмет вообще выброшена из школы и вуза, грустно вспоминать эти дискуссии. Да и какая научная или экспериментальная база нужна для натаскивания учеников к ЕГЭ и подготовке потребителей?

Мы учились у Веры Васильевны ее оптимизму, при том что ее собственная личная жизнь, даже и при полном взаимопонимании с мужем-единомышленником, замечательным директором базовой для института школы № 12 Иваном Филипповичем Беляевым, складывалась совсем не просто.

Мы грелись в лучах ее непередаваемого чувства юмора, ее деликатности, терпимости, уважения к ученикам и студентам, через нее учились понимать и уважать учителей, вечно занятых проверкой тетрадей и чтением текстов, что совсем не обязательно учителям других дисциплин. Учились и вещам, казавшимся совсем простыми. Например, приему экзамена.

Пятерку получить было очень трудно, а двойку почти невозможно. Никто не шел к ней совсем без подготовки и все равно что-то знал из практических и лабораторных занятий, из чтения литературы. Времени своего она на эти беседы не жалела, столь велико у нее было чувство ответственности за свое дело, за свое призвание.

В сравнении с такими людьми, как она, сегодняшние изобретатели и внедрители всяких ЕГЭ представляются минимум халтурщиками, а максимум - преступниками.

Светлой и благодарной будет наша память о “наставниках, хранивших юность нашу”, и лично о Вере Васильевне Ториковой.