Утрами, а тем более ночами уже морозно. Водоёмы окаймлены прибрежными ледяными закраинами. «Шереш» - так по-старому называется эта ломкая прозрачная оторочь.

Раки, которых развелось видимо-невидимо в озёрах и реках Кузбасса (даже в Томи уже попадаются) шастают подо льдом «в рассуждении чего-бы покушать». Посветишь шахтёрским фонариком в озерко – тут они, родимые.

Строго говоря, раки не зимуют. Это всякая другая рыба ложится в ямы дрыхнуть. Не спит и активен зимой разве что налим, у которого всякая жизнедеятельность начинается исключительно в холодной воде.

И раки (кстати, рак – не рыба, по Владимиру Далю, он «скорлупчатое водяное насекомое», по энциклопедии – «членистоногое животное»). Они шустры и зимой и летом. К примеру, если налим летом не охотится, а только греется на мелководье (знаток российской рыбы Сабанеев писал, помнится, что у налима летом происходят некие важные процессы в организме – что-то там с его вкуснющей печёнкой делается), то ракам всё нипочём. Им лишь бы ночь – вот выпадут звёзды млечной росой на небо и рак вылезает из норы.

Мой друг и учитель Виктор Егорыч собирается на раков капитально. Надевает тёплое фланелевое бельё и надёжные шахтёрские штаны. На ноги наматывает байковые портянки. Ясное дело, свитер. Поверх всего – ещё одни штаны, от комплекта войсковой химзащиты, кто в армии служил, знает – эдакие с лямками и высокие, под грудь. Дальше фуфайка, та самая – колхозно-совхозный всепогодный ватник. На голове подшлемник электросварщика, закрывающий уши и шею.

Посмотришь на мужика – сразу холодно становится.

Мы едем на тяжёлом мотоцикле «Урале» за город. Проезжаем пост ГАИ. Потом, когда под утро будем возвращаться, все перемазанные в глине, мужики-милиционеры обязательно остановят: «Откуда такие?», - а как узнают, что с ловли раков, станут клянчить угощенье. Дальше наш путь на горный отвод закрытой шахты. Там когда-то был участок открытой добычи. Правда, участку не повезло – котлован вырыли глубокий, метров семьдесят и попали на родники и плывуны, только уголь вскроют, как всё враз заилится. Целый экскаватор ЭКГ-4,6 засосало безвозвратно.

Теперь тут озеро в глиняных берегах. В подбережье неглубоко, а отойдёшь метров на пять и, считай, утопленник – ухнешь на семидесятиметровое дно, только пузыри и останутся, всё остальное раки съедят. Они, по-научному сказать, некрофаги – лопают всяческую падаль, а утопленник им самый лакомый кусок, человечина, говорят, сладкая.

Наверху, на горе, поселковое кладбище. Егорыч шутит, что самые предприимчивые раки ползают наверх и разрывают могилки – любят, гады, полакомиться свежатинкой.

Нынче им лафа – мы привезли несколько кило деликатесов: Егорыч подрабатывает в пригородном селе – ремонтирует народу телевизоры, вот и прихватил со скотомогильника куски позапашистей. Конечно, повезёт не всем, кто-то, последний раз насытившись, останется в раколовке.

Раколовка – это моя забота, она не требует большой квалификации, только время от времени вытаскивай да проверяй. Что попалось – в мешок. А Егорыч занят тонкой и осторожной работой. Он ходит вдоль берега и светит  фонарём. Осветит пучеглазика покрупней и пока тот, очумелый от внезапного света, соображает в чём дело, судьба его решена – в сачок и в мешок.

Раки в Сибири, а конкретно в Кузбассе, появились недавно, в конце 1970-х годов. Вернее, когда-то они водились повсеместно, но в начале прошлого века вдруг взяли да вымерли. Потом понемногу стали появляться – с востока, из Приморья. И с юга – из Казахстана. В наш котлован, говорят, раков завёз какой-то шахтёр с Украины – просто взял и выпустил несколько привезённых с курортного Трускавца штук.

Одновременно они появились близ Юрги. Две разновидности – чёрный рак, он покрупней, и коричневый, этот помельче, но всё равно некоторые особи добирают до 30 сантиметров, это если хвост и клешни расправить.

Дальше возникли раки в Барзасе. В Ине, около деревни Титово. На Беловском море. А сейчас, говорю, водятся повсеместно, даже в Томи есть. И кстати сказать, в Искитимке, между устьем и университетским мостом – это место облюбовали бичи, они продают свежевыловленных раков обычно на крытом рынке и те раки, правду сказать, маленькие, как тараканы, идут нарасхват, особенно почему-то у торгующих тут китайцев и вьетнамцев.

Но искитимских раков я не рекомендую – Искитимка давно уже не река, а сточная канава. Самый крупный, чистый и весёлый рак – с нашего котлована. Это место Егорыч надыбал, ещё работая на шахте механиком по автоматике, больше десяти лет тому. Его коллега с участка монтажа-демонтажа оборудования попросил фонарь для сына (у Егорыча всегдашний блат в ламповой): у них с приятелем, дескать, есть один, а надо два – это повысит производительность, потому что парни раков возят на рынок близ МЖК, что на руднике, и продают по пятёрке штука. За половину лета уже заработали и на джинсы, и на плееры, а тут прицелились на мотоцикл – до 800 рублей «новыми» выручали за суточный улов.

Егорыч вопрос решил по-деловому: фонарь против ведра варёных раков, а также место – где ловили.

Большое эмалированное ведро свежесваренных, в укропчике появилось прямо на следующий день, к концу смены. А пиво – это не проблема, когда раки есть. Кстати, раки идут исключительно под пиво. Это лёгкая закуска. Например, водку пить и закусывать раками я никак не рекомендую – опьянеете мгновенно. Водке нужна могучая мясная «забутовка». А рак, повторяю, требует пива и неспешной, умной беседы. Тем более, что разделывать раков это ж целое искусство, неумелый раздельщик раков только испортит – наворотит гору перед собой, мол, всё, а там рачьего мяса полно, как угля в забое, только вскрывай.

…Поздняя осень – самое время для ловли раков. Вода осветлилась, озёрные отмели стали прозрачными и раков видать, как на ладони. Конечно, холодно октябрьскими ночами, а вы как думали? Но хорошо. Сидишь под звёздным небом и в голову приходят старые хорошие стихи. Один я процитирую и предложу знатокам угадать автора (или, может быть, авторов) и оценить слог: